Сын летчика, Евгений Гареев, называет Кирьянова дядей Сашей:
— Чтобы сбить самолет, немецкие истребители в первую очередь пытались уничтожить стрелка, — вспоминает Евгений Мусинович. — По статистике, на одного погибшего летчика-штурмовика приходилось семь стрелков! А папа летал с Александром Кирьяновым всю войну, но не потому что им просто повезло. Дядя Саша рассказывал: «Командир обладал непостижимой осмотрительностью. Сколько раз он сообщал мне через переговорное устройство: «Саша, гляди, слева внизу «мессеры»!» Не знаю, как ему удавалось видеть то, что происходит за спиной. Это большой талант».
Счастливую новость о Победе Муса Гареев услышал в Москве. 9 мая он вышел с товарищем на улицу и оказался в центре ликующей толпы. Увидев молодых летчиков с орденами и медалями, горожане подхватили их и принялись качать и целовать. 24 июня 1945 года дважды Герой Советского Союза участвовал в Параде Победы на Красной площади.
— Муса никогда не хвалился своими подвигами и достижениями, — вспоминала вдова летчика Галина Александровна Гареева. — Этим он мне и нравился. Сколько раз он мог погибнуть! Может быть, моя любовь его берегла.
Свою судьбу Муса Гареев встретил на фронте: подружился с русской красавицей Галей Мигуновой. Дружба переросла в большое чувство, которое супруги Гареевы пронесли через всю жизнь. В начале войны Галина была медсестрой, служила в пехоте, вытаскивала раненых из-под огня. Под Воронежем сама получила тяжелое ранение: поползла к полыхающему танку и попала под минометный обстрел: «Ударная волна подкинула меня, швырнула на землю. Мне от шока даже больно поначалу не было, — вспоминала Галина Александровна. — Потом схватилась за бок — а рука внутрь провалилась! Завязала рану косынкой, лежу, а немцы голову поднять не дают. Чуть шевельнешься — бьют из автоматов. Потом поползла, пить очень хотелось. От боли потеряла сознание, очнулась оттого, что на лицо капает что-то горячее. Оказалось, это слезы медсестричек! Они на рассвете пришли искать живых, наткнулись на меня и расплакались. Девочки же — 18 лет!».
Военные медики спасли жизнь девушке. Она лежала в четырех госпиталях (даже на Памире), перенесла сложную операцию без наркоза, а когда подлечилась, попала не в пехоту, а в авиаполк.
— Смотрю, молодые летчики громко, горячо обсуждают полеты, — рассказывала вдова героя. — Только один паренек в белом подшлемнике молчит. «Ну, этот, — думаю, — еще не летал!» «Как же, мне говорят, летал! Просто он очень скромный. Этот мальчик себя еще покажет». Вскоре ребята меня заметили. Муса поинтересовался: «Вы к нам служить приехали?» Я кивнула. Он мне с первого взгляда понравился: спокойный, серьезный, не выскочка.
А потом случилась беда: несколько самолетов эскадрильи не вернулись из боя. Летчики сообщили, что «Ил-2» Миши (так все называли Мусу) тоже загорелся. Галина не хотела верить, что Муса погиб, она до рассвета дожидалась его на улице. Когда робкая надежда начала таять, раздался шум автомобильного мотора. Из машины шагнул стрелок Александр Кирьянов, а вслед за ним и Муса Гареев. Оказалось, что самолет действительно был подбит, но успел перелететь через линию фронта. Пехотинцы тепло встретили штурмовиков, угостили и отправили в авиаполк.
Как тут не вспомнить фильм «В бой идут одни «старики»? Был там похожий эпизод, только летчик вернулся от пехотинцев не на машине, а на лошади. А линия Ромео и Маши напоминает историю юноши из башкирской деревни Мусы и русской красавицы Галины. Кто знает, может быть, Леонид Быков знал о них и, добавив художественного вымысла, показал в своей киноленте? Сын летчика вспоминал, что родители эту картину любили, пересматривали, плакали.
Через полгода Муса сделал Галине предложение. Девушка удивилась: «Но ведь война! Надо бы подождать…». Летчик ответил серьезно: «До конца войны мы можем не дожить».
Вскоре появился приказ: лейтенант Гареев женился на старшем сержанте Мигуновой. Галине было 19, Мусе — 21. Это произошло незадолго до кровопролитных боев за Крым, в которых погибли многие их товарищи. К тому времени Муса Гареев считался «стариком», оберегал зеленых мальчишек — выпускников ускоренного выпуска летных школ.
Галина Александровна мысленно была рядом с мужем, очень тревожилась за него. После освобождения Крыма ее демобилизовали, отправили в тыл.
Причина была уважительная — молодая супруга ждала ребенка. Старший сын Валерий родился в 1944 году, после войны появился на свет Евгений.
— Я волновалась, когда впервые отправилась на родину Мусы, — вспоминала Галина Александровна. — Это было в январе 1946 года. Стояли трескучие морозы. Прилетели мы на самолете, нас сразу окружил народ. Сели в сани, поехали по селу. Со всех дворов на меня смотрели с любопытством. Каждый хотел знать, одобрит ли мама, что сын выбрал в жены русскую девушку. Но едва выбежала из ворот худенькая женщина в развевающемся платке и крепко меня обняла, сразу оборвались пересуды. Помню, сидим мы с ней, обнявшись, и, хотя я не знаю ни слова по-башкирски, а она — по-русски, все равно понимаем друг друга.
После войны Муса Гареев окончил Военную Академию имени М.В. Фрунзе и Военную академию Генерального штаба. Быстро выучил английский язык, досконально знал техническое состояние самолетов. Знаменитый летчик служил в Авиационной дивизии особого назначения. В коридоре всегда стоял «тревожный чемоданчик» — вызвать могли и днем, и ночью, а командировки затягивались на долгие месяцы.
— О спецзаданиях папа не рассказывал — это была засекреченная информация. Но иногда от его друзей нам удавалось что-то узнать, — делится воспоминаниями Евгений Гареев. — В 1948 году он возил бригады медиков в пострадавший от землетрясения Ашхабад, вернулся потрясенный — говорил, что таких чудовищных разрушений не видел даже в годы войны. В 50-х годах летал на Северный полюс. Над бескрайними белыми просторами, где глазу не за что зацепиться, где сбивается даже радионавигационная аппаратура, папа всегда уверенно вел свой самолет. С севера он привез бортпаек — полчемодана шоколада. Я так объелся сладкого, что заработал аллергию и 10 лет к шоколаду не прикасался. А в Индонезии местные жители загрузили папин самолет экзотическими фруктами: кокосами, ананасами, бананами… Бананы испортились, в Китае их пришлось выбросить. Кокосы нам показались невкусными. А ананасы были замечательные!
Выполняя спецзадания, военный летчик Муса Гареев облетел почти весь мир. Беда грянула в 1964 году — во время очередного полета он потерял сознание. Вспоминал потом, что последнее, что видел, — красное солнце над Карпатами. Машину посадил второй пилот. Врачи сказали, что такое с боевыми летчиками случается, тем более на фронте Муса Гареев получил контузию. Вынесли приговор: «О небе — забыть!».
Только родные башкирские просторы помогли пилоту справиться с черной тоской. Лето супруги провели на малой родине Мусы Гареева — в деревне Ташчишма, а потом приняли решение переехать из Москвы в Уфу.
В столице республики полковник Муса Гареев занял должность председателя Башкирского обкома ДОСААФ, и к этой работе отнесся очень ответственно — региональное отделение организации стало одним из лучших в стране. В годы его деятельности республика достигла высоких результатов в технических видах спорта, особенно в мотоспорте. За заслуги в подготовке молодежи к военной службе Муса Гареев был удостоен ордена Трудового Красного Знамени. Как вспоминают коллеги, Муса Гайсинович был честным, мудрым и скромным человеком, всем был готов помочь, а для себя привилегий не добивался. Муса Гареев много раз избирался депутатом Верховного Совета СССР и Верховного Совета БАССР. Удостоен звания «Почетный гражданин города Уфы». Активно участвовал в становлении ветеранского движения республики, часто встречался с молодежью, писал книги. Самая известная — «Штурмовики идут на цель».
17 сентября 1987 года дважды Героя Советского Союза не стало. Он умер в возрасте 65 лет. Легендарного летчика с воинскими почестями похоронили в уфимском парке Победы на крутом берегу реки Агидель.
Муса Гайсинович писал в мемуарах: «Думаю, не покривлю душой, если скажу, что прожил большую, насыщенную, порой нелегкую, но в то же время и счастливую жизнь. В славных 30-х я был свидетелем небывалого взлета своей Отчизны — и был счастлив. В суровые военные годы я был вместе с народом и познал чувство исполненного долга — и был счастлив тоже. После войны мне привелось стоять на страже неба Родины, воспитывать ее защитников — что может сравниться с этим счастьем? Сейчас я присоединяю свой голос к ее мощному, всенародному голосу добра и мира — и горжусь этим. И всего этого и складывается моя жизнь, мое счастье».
